Неточные совпадения
Облонский обедал дома; разговор был общий, и жена
говорила с ним, называя его «ты», чего прежде не было. В отношениях мужа с женой оставалась та же отчужденность, но уже не было речи
о разлуке, и Степан Аркадьич видел
возможность объяснения и примирения.
— Он
говорил о том,
о чем я сама хочу
говорить, и мне легко быть его адвокатом:
о том, нет ли
возможности и нельзя ли… — Дарья Александровна запнулась, — исправить, улучшить твое положение… Ты знаешь, как я смотрю… Но всё-таки, если возможно, надо выйти замуж…
— Но теперь уже решительно, — сказала Анна, глядя прямо в глаза Вронскому таким взглядом, который
говорил ему, чтобы он и не думал
о возможности примирения.
Я вчера
говорил только с нею, мимоходом,
о возможности ей получить, как нищей вдове чиновника, годовой оклад, в виде единовременного пособия.
— Позвольте спросить, — вдруг встала Соня, — вы ей что изволили
говорить вчера
о возможности пенсиона? Потому, она еще вчера
говорила мне, что вы взялись ей пенсион выхлопотать. Правда это-с?
— Отлично, — сказал Самгин. Наконец пред ним открывалась
возможность поговорить о Марине. Он взглянул на Бердникова, тот усмехнулся, сморщил лицо и, толкая его плечом, спросил...
Говорить он мог долго,
говорил не повышая и не понижая голоса, и почти всегда заканчивал речь осторожным пророчеством
о возможности «взрыва снизу».
Он давно уже заметил, что его мысли
о женщинах становятся все холоднее, циничней, он был уверен, что это ставит его вне
возможности ошибок, и находил, что бездетная самка Маргарита
говорила о сестрах своих верно.
— Не
о свадьбе, а так,
о возможности, как слух; он
говорил, что в свете будто бы такой слух; что до меня, я уверен, что вздор.
Еще в тропиках, когда мелькало в уме предположение
о возможности возвратиться домой через Сибирь, бывшие в Сибири спутники
говорили, что в Аяне надо бросить все вещи и взять только самое необходимое; а здесь теперь
говорят, что бросать ничего не надобно, что можно увязать на вьючных лошадей все, что ни захочешь, даже книги.
Другое же дело, отдача земли крестьянам, было не так близко ее сердцу; но муж ее очень возмущался этим и требовал от нее воздействия на брата. Игнатий Никифорович
говорил, что такой поступок есть верх неосновательности, легкомыслия и гордости, что объяснить такой поступок, если есть какая-нибудь
возможность объяснить его, можно только желанием выделиться, похвастаться, вызвать
о себе разговоры.
Не
говоря уже
о том, что по лицу этому видно было, какие
возможности духовной жизни были погублены в этом человеке, — по тонким костям рук и скованных ног и по сильным мышцам всех пропорциональных членов видно было, какое это было прекрасное, сильное, ловкое человеческое животное, как животное, в своем роде гораздо более совершенное, чем тот буланый жеребец, зa порчу которого так сердился брандмайор.
—
О нет, зачем же!.. Не стоит
говорить о таких пустяках, Сергей Александрыч. Было бы только для вас удобно, а я все готова сделать. Конечно, я не имею
возможности устроить с такой роскошью, к какой вы привыкли…
—
О, проницательный читатель, —
говорю я ему, — ты прав, синий чулок подлинно глуп и скучен, и нет
возможности выносить его.
— Нет, не странный, а только не похожий на обманщика. Я прямо сказал, как думаю. Но это лишь мое предположение. Может быть, я и ошибаюсь. Дайте мне
возможность узнать это. Назовите мне человека, к которому вы чувствуете расположение. Тогда, — но опять, только если вы позволите, — я
поговорю о нем с вашим батюшкою.
Не
говоря уже
о том, что эти люди «за гордость» рано или поздно подставили бы мне ловушку, просто нет
возможности проводить несколько часов дня с одними и теми же людьми, не перезнакомившись с ними.
Я не
говорю вам в подробности обо всех ваших милых посылках, ибо нет
возможности, но что меня более всего восхитило — это то, что там было распятие и торжество евангелия,
о коих я именно хотел просить.
Пожалуйста, любезный Оболенский,
говори мне все, что узнаешь
о ком-нибудь из наших, — я также буду тебя уведомлять по
возможности.
Черкасов
говорит ему, что счастлив, что имел
возможность преклонить колени перед могилой, где покоится прах женщины, которой он давно в душе поклоняется, слыша
о ней столько доброго по всему Забайкалью.
Забыл было сказать тебе адрес Розена: близ Ревеля мыза Ментак.К нему еще не писал. В беспорядке
поговорил только со всеми родными поодиночке и точно не могу еще прийти в должный порядок. Столько впечатлений в последний месяц, что нет
возможности успокоиться душою. Сейчас писал к Annette и
поговорил ей
о тебе; решись к ней написать, ты ее порадуешь истинно.
…Прекрасно, что Михайло взялся ходатайствовать
о Сереже Дурове, но не мешало бы направить еще кого-нибудь из его родственников. Может быть, тетушка твоя Елизавета Павловна могла бы тут тебе помочь. Верно, она сама или через кого-нибудь из близких своих имеет
возможность поговорить. Ты меня много порадуешь, если скажешь, что удастся это дело…
Если же узнаю, что Евгения мне не дадут, то непременно буду пробовать опять к вам добраться, — покамест нет
возможности думать об этом соединении, и, пожалуйста, не
говорите мне
о приятном для меня свидании с вами и с вашими соседями.
Второго общего собрания он ожидал с нетерпением. Община крепла, можно было показать заработки и
поговорить о сбережениях. Чтобы оправдать свои соображения насчет близкой
возможности доставлять членам союза не только одно полезное, но даже и приятное, Белоярцев один раз возвратился домой в сопровождении десяти человек, принесших за ним более двадцати вазонов разных экзотических растений, не дорогих, но весьма хорошо выбранных.
— Я к нему тогда вошла, — начала m-lle Прыхина, очень довольная, кажется,
возможностью рассказать
о своих деяниях, — и прямо ему
говорю: «Петр Ермолаевич, что, вы вашу жену намерены оставить без куска хлеба, за что, почему, как?» — просто к горлу к нему приступила. Ну, ему, как видно, знаете, все уже в жизни надоело. «Эх,
говорит, давайте перо, я вам подпишу!». Батюшка-священник уже заранее написал завещание; принесли ему, он и подмахнул все состояние Клеопаше.
Последние же слова ее князю
о том, что он не может смотреть на их отношения серьезно, фраза об извинении по обязанности гостеприимства, ее обещание, в виде угрозы, доказать ему в этот же вечер, что она умеет
говорить прямо, — все это было до такой степени язвительно и немаскировано, что не было
возможности, чтоб князь не понял всего этого.
Только теперь рассказы
о первых временах осады Севастополя, когда в нем не было укреплений, не было войск, не было физической
возможности удержать его, и всё-таки не было ни малейшего сомнения, что он не отдастся неприятелю, —
о временах, когда этот герой, достойный древней Греции, — Корнилов, объезжая войска,
говорил: «умрем, ребята, а не отдадим Севастополя», и наши русские, неспособные к фразерству, отвечали: «умрем! ура!» — только теперь рассказы про эти времена перестали быть для вас прекрасным историческим преданием, но сделались достоверностью, фактом.
Я обрадовался
возможности поговорить с человеком, который умел жить весело, много видел и много должен знать. Мне ярко вспомнились его бойкие, смешные песни, и прозвучали в памяти дедовы слова
о нем...
Я буду мужа любить, Тиша, голубчик мой, ни на кого тебя не променяю!» Но усилие уже выше ее
возможности; через минуту она чувствует, что ей не отделаться от возникшей любви: «Разве я хочу
о нем думать, —
говорит она, — да что делать, коли из головы нейдет?» В этих простых словах очень ясно выражается, как сила естественных стремлений неприметно для самой Катерины одерживает в ней победу над всеми внешними требованиями, предрассудками и искусственными комбинациями, в которых запутана жизнь ее.
Таким образом, перебирая разнообразные типы, являвшиеся в нашей жизни и воспроизведенные литературою, мы постоянно приходили к убеждению, что они не могут служить представителями того общественного движения, которое чувствуется у нас теперь и
о котором мы, — по
возможности подробно, —
говорили выше.
Евсей обрадовался
возможности открыто
говорить о себе и торопливо забормотал...
Так мы и расстались на том, что свобода от обязанности думать есть та любезнейшая приправа, без которой вся жизнь человеческая есть не что иное, как юдоль скорбей. Быть может, в настоящем случае, то есть как ограждающее средство против
возможности систематического и ловкого надувания (не ее ли собственно я и разумел, когда
говорил Прокопу
о необходимости „соображать“?), эта боязнь мысли даже полезна, но как хотите, а теория, видящая красоту жизни в свободе от мысли, все-таки ужасна!
Поговорив с Федотом
о возможностях, Жегулев решил на следующий же день идти в город и проститься: дальше не хочет ждать смерть и требует поспешности.
Они любят не столько
возможность делать или не делать что-нибудь, сколько
возможность говорить о разных предметах условленные между ними слова.
Но мы уже заметили, что в этой фразе важно слово «образ», — оно
говорит о том, что искусство выражает идею не отвлеченными понятиями, а живым индивидуальным фактом;
говоря: «искусство есть воспроизведение природы в жизни», мы
говорим то же самое: в природе и жизни нет ничего отвлеченно существующего; в «их все конкретно; воспроизведение должно по мере
возможности сохранять сущность воспроизводимого; потому создание искусства должно стремиться к тому, чтобы в нем было как можно менее отвлеченного, чтобы в нем все было, по мере
возможности, выражено конкретно, в живых картинах, в индивидуальных образах.
О том, что «возвышенность» — следствие превосходства над окружающим, говорится у Канта и вслед за ним у позднейших эстетиков [у Гегеля, у Фишера]: «Мы сравниваем, —
говорят они, — возвышенное в пространстве, с окружающими его предметами; для этого на возвышенном предмете должны быть легкие подразделения, дающие
возможность, сравнивая, считать, во сколько раз он больше окружающих его предметов, во сколько раз, напр., гора больше дерева, растущего на ней.
К этому Григорьев не раз
говорил мне
о своем поступлении в масонскую ложу и
возможности получить с этой стороны денежной субсидии.
О каком чужом авторитете
говорят дилетанты, где
возможность его в науке?
Просим читателя припомнить или просмотреть то, что мы
говорили тогда
о возможности и значении образования в «темном царстве», под влиянием самодурных отношений.
— Изо всех щелей их старого дома смотрят жёсткие глаза нищеты, торжествуя победу над этим семейством. В доме, кажется, нет ни копейки денег и никаких запасов; к обеду посылали в деревню за яйцами. Обед без мяса, и поэтому старик Бенковский
говорит о вегетарианстве и
о возможности морального перерождения людей на этой почве. У них пахнет разложением, и все они злые — от голода, должно быть. Я ездила к ним с предложением продать мне клок земли, врезавшийся в мои владения.
Я должен сознаться, что образ ее не выходит у меня из головы, и я едва ли не с тем намерением стал писать к тебе письмо, чтобы иметь
возможность думать и
говорить о ней.
Белинский относил «Мирошева» к тому типу явлений в русской литературе,
о которых скоро «уже не будут ни
говорить, ни писать, как уже не
говорят и не пишут больше
о Выжигиных, — и цель нашей статьи — ускорить по
возможности это вожделенное время, которое будет свидетельством, что наша литература и общественный вкус сделали еще шаг вперед…» (В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. VI, М. 1955. стр. 52).], из всего им написанного до тех пор, что и по моему мнению было справедливо.
Напротив — мы намерены
говорить о том, что часто тело наше, как служебное орудие духовной деятельности, бывает испорчено разными слабостями и болезнями и не имеет
возможности исполнять своего назначения.
Не
говоря уже
о том, что я никогда бы и ничем не желал ссужать подобного господина, но теперь даже лишен
возможности сделать это, потому что наличные деньги, какие у меня были, я все ему отдал, а больше у меня таковых не имеется!
Так и мужик, [отчаявшись в]
возможности выйти из своего положения, не хочет и
говорить о нем.
К таким мнениям, выражаемым, конечно, на деле еще чаще, чем на словах, приводит именно
возможность давать простор своей страсти, как замечает сам г. Аксаков,
говоря о Куролесове в «Семейной хронике»: «Избалованный страхом и покорностью всех его окружающих людей, он скоро забылся и перестал знать меру своему бешеному своеволию».
Словом, я решился набросать на бумагу то, что уцелело в моей памяти
о давней голодовке, относящейся к той поре,
о которой упомянул генерал Мальцев, и, приступая к этому, я вперед прошу у моих читателей снисхождения к скудости и отрывочности моего описания. Я предлагаю только то, что могу вспомнить и
о чем теперь можно
говорить бесстрастно и даже с отрадою, к которой дает
возможность наш нынешний благополучный выход из угрожавшей нам беды.
«А я
говорила ему тогда, что во власти самой женщины сделать так, чтобы человек всегда любил тебя», горько думалось Татьяне в эти минуты, «только одну тебя! чтобы ему и в голову не пришло
о возможности увлечься другою.
Самодостоверным основанием для философии, относительно которого она уже не имеет
возможности сомневаться и далее проблематизировать, следовательно, уже принципиально не проблематичным, а догматичным (ибо догматичность и есть философская антитеза проблематичности), является, бесспорно, мышление: cogito — ergo sum [Мыслю, следовательно существую (лат.) — одно из основных положений философии Р. Декарта.],
говорит о себе философия.
Катя возмутилась. Она стала
говорить об интеллигентном труде,
о тяжести его. Потом стала объяснять, что большевики хотят лишить людей
возможности эксплуатировать друг друга, для этого сделать достоянием трудящихся землю и орудия производства, а не то, чтоб одни грабили других.
Будь у него другой тон, конечно, молодой его собрат (мне стукнуло тогда 32 года) нашел бы сейчас же
возможность и повод
поговорить «по душе»
о всем том, что ему самому и русская, и заграничная жизнь уже показала за целых семь-восемь лет с выступления его на писательское поприще.